Во-первых, нельзя передавать учение тем, кто исповедует чуждое учение.

Во-вторых, нельзя учить того, кто не понимает отношений между учителем и учеником.

В-третьих, нельзя учить того, кто лишен добродетели.

В-четвертых, нельзя учить того, кто неспособен перенимать.

В-пятых, нельзя учить того, кто останавливается на полпути.

В-шестых, нельзя учить того, кто, разбогатев, забывает об учителе.

В-седьмых, нельзя учить того, кто не желает воспринимать учение.

В-восьмых, нельзя учить того, кто часто горячится и легко впадает в ярость.

В-девятых, нельзя учить того, кто не умеет умерять свои желания.

В-десятых, нельзя учить того, кто творит бесчинства.

Избранные изречения мастеров воинского искусства

Перевод В. В. Малявина

Заниматься воинским искусством и не заниматься внутренним достижением (гунфу) — значит прожить жизнь впустую.

Найти хорошего учителя нелегко, найти хорошего ученика — еще труднее.

Прежде чем учиться искусствам, познай ритуал. Прежде чем заняться воинским искусством, уясни, что есть добродетель (дэ).

За тысячу слитков золота искусство не продавай, на перекрестке искусство отдай тому, кто его достоин.

Смотришь на него — словно кроткая жена. Отнимаешь от него — как разъяренный тигр.

Если учить не строго, кулачному искусству не выучиться правильно. Если не учить что-то одно, кулачное искусство не будет прочным.

Учитель вводит в школу, успехи зависят от самого ученика.

Узнать праведный путь легко, совершенствоваться в праведном пути трудно.

Учиться кулачному искусству легко, переучиваться кулачному искусству трудно.

В искусстве понять одно — значит понять все.

Не учись бить других, сначала научись выносить удары других.

Сиди, как колокол, стой, как сосна, двигайся, как ветер, лежи, как лук.

Коли после занятий пройти сто шагов, до самой смерти не войдешь в аптеку.

Кулачное искусство не сходит с руки.

В кулачном искусстве, по сути, нет приемов.

Один день позанимался — один день приобрел. Один день не позанимался — десять дней впустую.

На вершок растянешься — на вершок станешь сильнее.

Занимаясь тайцзи, десять лет не показывайся миру.

Сила не составляет кулачного искусства, кулачное искусство не составляет достижения (гунфу).

Нет места, где бы не было сферы. Нет места, где бы не было кулачного искусства.

Если в тайцзи не жалеть сил, то и старик будет трудным противником.

Позанимаешься кулачным искусством сто раз — и тело выправится само. Позанимаешься кулачным искусством тысячу раз — и правда проявится сама.

Если будешь знать себя и знать соперника, в ста поединках будешь иметь сто побед.

Нападаешь, не готовясь. Уходишь, не думая.

Глаза и руки друг за другом следуют: где глаза, там и руки.

Сначала посмотри, как сделать шаг, потом смотри, как выставить руку.

На вершок меньше — на вершок искуснее.

Удары руками — три части, удары ногами — семь частей. Для победы важно, чтобы руки и ноги действовали сообща.

Если внутри нет движения, вовне не будет раскрытия.

Когда что-то одно движется, нет ничего, что не двигалось бы. Когда что-то одно останавливается, нет ничего, что не остановилось.

Снаружи тренируй мышцы и кости, внутри тренируй Единую энергию.

Если хочешь поразить других своим искусством, нужно трудиться, не жалея себя.

Предания о мастерах воинского искусства

В старину среди мастеров школы Синьицюань больше всех прославился Ли Лонэн. У него еще было прозвище Почтенный Старый Мастер или Старый Землепашец. А звали его так потому, что слово «землепашец» (нун) по-китайски звучит почти как входящее в имя Ли Лонэна слово «мастер» (нэн). Да и то сказать: крестьянин, ухаживающий за посевами, — тот же мастер, пестующий сердечную свою волю… Только мастером Ли Фэйюй стал не сразу, а крестьянским трудом, кажется, и вовсе не занимался. В молодые годы часто отъезжал он из своих родных мест — а вырос он неподалеку от Пекина — в провинцию Шаньси по торговым делам. Природа в тех краях суровая, жизнь трудная, и по этой причине жители издавна отличаются твердым духом и возвышенным нравом. Может быть, оттого в Шаньси всегда было много учителей Синьицюань. Однажды, путешествуя по Шаньси, Ли Лонэн повстречал знаменитого учителя Дай Лун Бана и немало поразился тому, что Дай Лун Ван был не только, как говорится, «жемчужиной воинской добродетели», но также очень ученым и сведущим в ритуале мужем, совсем не похожим на тех кулачных бойцов, что дерутся на деревенских ярмарках. Ли Лонэну уже шел тридцать восьмой год, но он все же осмелился, соблюдая все приличия, попроситься к Дай Лун Бану в ученики. Дай Лун Бану этот великовозрастный любитель ушу понравился, но учить он его не спешил: показал ему только три приема и на этом кончил. А Ли Фэйюй, ничуть не смутившись, принялся их тренировать день и ночь и даже не просит учителя показать ему еще что-нибудь. Минуло два года, и случился у Дай Лун Бана семейный праздник: его матушке исполнилось восемьдесят лет. Отовсюду в дом учителя съехались его старые ученики и друзья. Как водится, все стали показывать свое искусство. Ли Лонэн тоже вышел и показал те три приема, которые знал. Матушка Дай Лун Бана знала толк в кулачном искусстве и сразу увидала, что этот человек предан воинской добродетели и к воинскому делу очень способен. Подозвала она его, спросила, отчего он только три приема исполнил. «Больше не удостоился получить наставлений», — ответил с поклоном Ли Лонэн. Тогда мать Дай Лун Бана стала просить сына за Ли Лонэна: мол, и талантлив он, и предан школе больше жизни. Дай Лун Бан не посмел отказать материнской просьбе и с того дня начал усердно обучать Ли Фэйюя, ничего от него не таил. К сорока семи годам Ли Лонэн достиг, как говорят, «великого свершения» в искусстве Синьицюань, досконально постиг все его тонкости. С кем бы ни вступал он в поединок, все у него выходило легко и непринужденно, «делал, что хотел», и не махал руками попусту. Слава о его мастерстве облетела все северные провинции, и среди его учеников были чуть ли не все лучшие мастера Синьицюань в первые десятилетия XX в.

Столь велико было мастерство Ли Лонэна, что молва даже не приписывает ему никаких особенных подвигов. Вот разве что такой случай. Был у Ли Лонэна приятель, который выдавал себя за преданного друга, а на деле завидовал знаменитому учителю и искал случая унизить его. Однажды он подкрался сзади к ничего не подозревавшему Ли Лонэну, обхватил его руками, поднял в воздух и хотел бросить его наземь. Но не успел он опомниться, как Ли Лонэн сам собою перевернулся в воздухе и встал как вкопанный на землю. Это прямо волшебство — воскликнул в изумлении тот человек, а Ли Лонэн говорит ему в ответ: «Никакого волшебства тут нет. Благодаря кулачному искусству мы обретаем способность к духовным превращениям. Есть в нас чувствительность, которая тоньше обычного слуха и зрения. Да только таким, как ты, этого не постичь!» С тех пор люди стали называть Ли Лонэна «Божественный кулак Ли-умелый».

Умер он, когда ему уже было за восемьдесят. Рассказывают, что в тот день он спокойно сидел на стуле, потом вдруг рассмеялся — и испустил дух.

Го Юньшэн был родом из того же уезда Шэнь провинции Чжили, где родился Ли Фэйюй. Много лет учился он кулачному искусству у разных учителей, а секрета кулачного искусства так и не постиг. Позже он встретил Ли Фэйюя и поклонился ему как учителю. Тогда он понял: форма Синьицюань крайне проста, истина же этого искусства глубока и сокровенна. А Ли Фэйюй очень полюбил Го Юньшэна и наставлял его со всей искренностью — как говорится, «передавал устами, руками учил». Вот тогда Го Юньшэн сердцем понял смысл кулачного искусства, а еще тридцать лет каждый день утром и вечером подолгу занимался техникой Синьицюань. И в конце концов стал знаменитым на весь Китай мастером.